Так уж вышло, что у этой излишне импульсивной особы, был не менее импульсивный брат, которому, как вы понимаете, не очень понравилось такое развитие событий. Надо отметить, что в ту пору, в Техасе, подобные вопросы решались быстро и однозначно - расправой. По темпераменту, местных жителей, пожалуй, можно сравнить с нашими кавказскими братьями, только вместо ножей топоры и в музыке они отдавали предпочтение кантри. Так вот, эта горячая голова, клянясь всевозможными родственниками, решает, во что бы то ни стало, отомстить за нелепую гибель своей сестры, загладив это недоразумение убийством её виновника.
Под покровом ночи (мне нравится так думать), он прокрадывается к дому обречённого на смерть бедолаги, и уже собирается проникнуть внутрь, как вдруг замечает свою цель на заднем дворе. Пошатываясь, тот обильно поливал здоровенное дерево, попутно отпивая из наполовину пустой бутылки огненную воду, и бормоча себе что-то под нос.
- Генри! – услышал он позади себя, и не спеша обернулся.
- Генри Зигланд?!
- Да, - настороженно отвечает Генри, мутными глазами пытаясь разглядеть лицо приближающегося незнакомца, но из-за внезапно раздавшегося выстрела, процесс идентификации был прерван. Он рухнул на землю, после первого же выстрела и не подавал признаков жизни.
И вот здесь, мои маленькие друзья, начинается самое интересное. Решив, что миссия выполнена, и противник повержен, безмозглый брат несчастной девушки направляет револьвер себе в грудь, и производит выстрел. И вот, в ночной тишине и безмятежности под покрывалом тёплого южного воздуха, у дома на отшибе лежат уже два тела. Одно, благородное, но тупое - с дыркой в груди, другое, пропитанное алкоголем, храпящее и громко портящее воздух – с царапиной на щеке.
Проснувшись, Генри глазам своим поверить не мог. В запылившемся бездыханном теле незнакомца он узнал несостоявшегося родственника, который, вероятно, пытался его убить, как собственно и обещал, после чего сам отправился к праотцам. Он ещё долго ощупывал себя в поисках новых отверстий, но так ничего и не найдя, решил, что это промысел Божий.
В последствии, в ходе многочисленных возлияний в шумных компаниях, Генри не раз рассказывал об этом своём чудесном спасении, периодически добавляя к повествованию всё новые подробности, от чего его история становилась всё красочней и драматичней.
Но вот, по прошествии 20-ти лет, Генри сидит на своей веранде, куря трубку и поглядывая на то самое дерево, возле которого его когда-то поджидала смерть. Он давно порывался от него избавиться, но как-то всё руки не доходили. Однако же именно сейчас он решает, что этот день наконец настал. Он подходит к решению этой задачи с размахом, предпочтя динамит ручной пиле и топору, свалить которыми этого монстра было бы крайне затруднительно. А динамит в ту пору водился в любом хозяйстве. Ну, мало ли там, на рыбалку сходить, салют на День Независимости устроить, или поезд под откос пустить.
И вот он сверлит в стволе этого гиганта подходящие по диаметру отверстия, погружает в них динамитные шашки, поджигает фитиль и отбегает на безопасное расстояние, в ожидании взрыва, который, собственно, и раздаётся. Через какое-то время клубы пыли рассеиваются, и постепенно, в тишине и безмятежности под покрывалом тёплого южного воздуха, у дома на отшибе, становятся видны два тела. Одно, местами побитое временем и взрывом - когда-то было многолетним растением. Другое, пропитанное алкоголем и пропахшее табаком, когда-то было бесшабашным ловеласом.
Позднее, судмедэксперты (какие-нибудь Барни и Брутус) были весьма удивлены, обнаружив что техасец погиб вовсе не от взрыва, а от револьверной пули, пробившей его голову. И это была та самая пуля, что двадцать лет тому назад скользнула по его щеке, и которая все эти годы сидела в стволе дерева, дожидаясь своего часа.