Добавлено (29.12.2012, 17:23) --------------------------------------------- Гейси, давай обо мне что-нибудь? твой брат не хочет брать меня в ченобиль ;(
Он достался им совершенно бесплатно, уже взрослым. Ни тебе бессонных ночей над колыбелькой, ни режущихся зубов, ни педиатров, ни прочих приложений к взрослению. Один целый незамутненный воспитанием кот. Семья умилилась, восторженно поохала и назвала кота Боренькой. Раза четыре, а потом стало как-то не до того.
Отличительной особенностью этого кота была бездонность. Кот жрал. В максимальном смысле слова, как будто не для себяодного жрал, а для всей кризисной Греции в придачу. Пёр по кухне полосатым танком, отодвигая детей от стола вместе с табуретками. Молотил бойкой мясорубкой и свое, и найденное, и спёртое, не пропускал мимо даже комаров – ловил и жрал с мордой гурмана. Попробовали кормить Бореньку в два раза больше. Кот благодарно переваривал, курчавился, крепчал и тырил в два раза интенсивнее. При этом из кота счастливо мурлыкало басом что-то похожее на “Жизнь удалась, мляу!”
Когда Боренька тихо, на цырлах уволок кило замороженного фарша и сточил его за шторой в спальне, не размораживая и вместе с упаковкой, стало понятно, что с именем для своей оборзелой лошади семья промахнулась. Так Боренька стал Бо́рзелем. По версии главы семьи, кота на самом деле, стали звать намного более нецензурно, но с сохранением общег смысла – “тыохренел!”.
Борзель одинаково азартно тырил со стола и колбасу, и лимоны. За ужином практически залезал растопыренной лапой в рот хозяину и этой лапой вынимал из хозяина оливье. Всасывал жарящиеся котлеты прямо со сковороды. Когда его отпинывали, В полете отковыривал шпингалет на кухонной двери и крышки с кастрюль. Семья с трепетом ждала, когда этот медвежатник вскроет холодильник.
На второй месяц кот осознал: всё, что падает на пол, в силу человеческой жабы становится его едой по умолчанию. Бдительная семья сразу стала намного реже ронять еду и даже научилась эквилибристически ловить всё падающее в сантиметре от пола. Эту проблему кот решил прыжком на стол, всеми четырьмя лапами в тарелку, одним движением переводя еду в категорию корма, без участия пола. Если в тарелке в это время был борщ, Борзель игруче плескался в нем, а потом облизывал всё и всех вокруг до стерильной чистоты.
Однажды ночью, глава семьи столкнулся с Борзелем в коридоре. Тот нес в зубах батон и думал, куда его выгоднее вложить, в шкаф или под диван. Думать об инвестиции помешал мат свыше. Когда хозяин попытался оторвать батон от кота, выяснилось, что они срослись в районе горбушки и расставаться не хотят. Кто-то из них двоих мужчину даже обшипел. В конце концов всем стало казаться, что кот плотоядно косится на бабушку. Посоветовались с интернетом. поисковик на запрос “кот охренел ворует и жрет” сразу выдал фото Борзеля с волочащимися следом шестью метрами чужих сосисок, а ниже – ссылки с советами про борьбу.
Например, про брызгание в жрущего кота неприятно мокрой водой и кидание в него же металлической баночки с гремящими монетами. По версии специалистов брызги и шум не нравятся котам настолько, что они сразу перевоспитываются, некоторые аж книксены делать начинают. Но очень важно брызгать и кидать незаметно, чтобы кот не понял, кто пакостит и не отшлёпал вас укоризненно украденной у вас же куриной лапой.
Борзель, конечно, не заметил, кто брызгал, был занят, но воде обрадовался. Надо же было чем-то запивать только что упоротую котлету, а грохота баночки с монетами очень испугалась бабушка, пришлось и на нее слегка побрызгать из пульверизатора. Кот же отодвинул баночку от котлеты мордой и продолжил жрать в том же темпе. На бабушку, кстати, методы подействовали, какое-то время она отказывалась от еды и вязания.
Способ, заключающийся в установке по периметру кухни датчиков движения и арбалетов с ядом, был отвергнут сразу, из-за все той же бабушки. Решили по старинке оборонять территорию вокруг стола метлой и меткими пинками. Борзель сначала удивился, потом хмыкнул, посмотрел на всех свысока и с холодильника уронил в салат будильник… Так впервые в мире будильник стал каплей. последней.
Под скрежет когтей по металлу кот был оторван от мавзолея еды, с трудом и матом дотащен за шкирку до двери и с еще большим трудом и матом запущен в открытый подъездный космос, недалеко, не дальше коврика, потому что нажрал себе себя до размеров карликового барана и стал в придачу к бездонности еще и плохобросаем.
Наконец, в доме наступили покой и постоянные котлеты. Бабушка опять начала вязать и есть. Глава семьи расслабился настолько, что позволил себе зимнюю рыбалку. Три дня идиллии пролетели быстро, как металлическая баночка через кухню. На четвертый день за завтраком семье открылось зрелище, по красоте и волнительности сравнимое с кенийским рассветом и зарплатной ведомостью.
За окном на сетке со смерзшимся уловом, качаясь от ветра и эмоций, висел Борзель. Висел и жрал. Только раз полоснул волевым взглядом по подавившейся семье и продолжил выгрызать из рыбного замороженного камня рыбий хвост. Оторвать Борзеля от авоськи ни у кого не поднялась рука. Обнявшихся, их внесли на кухню и положили хором оттаивать в углу, а сами смотрели на планомерное обтачивание восьми кило окуня и неожиданно для себя умилялись до слёз.
Мои родители на лето уезжают в загородный дом. Дом достаточно большой, и хотя он находится с милом жилом массиве, где его окружают такие же дома под красными крышами, и на всех дверях стоят хорошие замки, лично мне было бы страшно ночевать там одному. Мне никогда не приходилось оставаться в нем одному, тем более ночью. Мама же – насколько я могу судить – если была необходимость ночевать одной, никогда не боялась. Однако несколько лет назад в разговорах я стала замечать иногда проскальзывающие фразы типа «хорошо, что отец был дома» или «всю ночь не могла заснуть одна». Странно – думал я – почему же это вдруг она стала такой чувствительной? Однажды я со смехом спросил, чего ж это вдруг ей страхи стали мерещится? На что мама рассказала мне вот что. Несколько лет назад умерла моя бабка (мать моей мамы). Последний год она жила у моих родителей, и в тот самый год ее перевезли на лето в загородный дом. Последние месяцы жизни состояние ее умственного здоровья резко ухудшалось на фоне весьма крепкого физического: она никого не узнавала, однако целыми днями была занята тем, что бормотала что-то невразумительное. Особенно часто она подходила к большому зеркалу и разговаривала с кем-то, кого видела в отражении только она. Из-за ее хорошего физического состояния никто не ожидал, что она может внезапно умереть. Однако, со слов мамы, в тот день, под вечер, она внезапно обрела такую поразительную ясность мыслей, что мама каким-то внутренним чутьем догадалась: что-то должно случиться. «Вечером я обратила внимание, что она лежит очень тихо, без характерного бормотания и бессмысленных разговоров. Я подошла к ней. Бабушка взглянула на меня ясным взглядом и внятно произнесла: «Что, Маша, намучилась ты со мной?» Я оторопело ответила: «Да что ты, мама, все нормально…» Но от следующей ее фразы у меня зашевелились волосы на голове: глядя левее меня, в то самое злополучное зеркало, она спросила: «Что, и Татьяна ко мне пришла?» (Таня – это моя сестра, умершая 20 лет назад – прим. автора). Когда она сказала про умершую Таню, я поняла, что, несмотря на ясность ее ума, это конец. Потом она заснула. Я подходила каждый час, она казалась спящей. Под утро, подойдя к ней, я поняла, что она умерла. Поскольку она лежала под двумя одеялами – тело оставалось теплым и это сбило меня с толку: я не могла точно сказать, когда именно она умерла. Я позвала соседку, мы обмыли мать, переодели и положили на кровать. По причине ее возраста нам не понадобилось везти ее в морг на вскрытие. Фельдшер выписал свидетельство о смерти, а я поехала в город договариваться про место на кладбище и заказывать гроб. Приехала я вечером, по существующей традиции перед похоронами тело должно находиться в доме 3 ночи. Но исходя из того, что было лето и мы не могли сохранять тело дольше, похороны назначили на утро. Дальше я побежала в соседнее село: мне нужно было найти кого-то, кто читал бы над умершим человеком псалтырь всю эту ночь. Я знала, какой это труд, и что не многие берутся за это. Так и получилось: все отказались. Я вернулась домой. Было около 11 часов ночи. Я включила в комнате свет, взяла псалтырь и поняла, что читать придется мне самой. (Надо сказать, хоть моя мама верующая и в церковь ходит, выполнять такую обязанность, как отчитывать покойника ей не приходилось ни разу). Я открыла книгу и начала читать. Поначалу мне не было страшно, в соседней комнате спал твой отец, и хотя он спал, ощущение того, что рядом есть еще кто-то, не позволяло страху вползать в душу. Однако спустя полчаса я вдруг услышала, что за дверями, в прихожей, в ЗАКРЫТОМ ИЗНУТРИ доме, кто-то ходит. Причем, шаги были явственные, громкие. Дальше к ним присоединились другие шаги. Теперь мне казалось, что за дверями двигается как минимум несколько человек. Дальше я услышала шум от падающих ведер и инструментов, потом звуки стали напоминать шум, который могли бы издавать пустые ведра, по которым изо всех сил колотят чем-то тяжелым. МОГЛИ БЫ… если бы за дверями КТО-ТО НАХОДИЛСЯ. Но двери были заперты изнутри, и мое сердце просто холодело от мысли: КТО издает все эти звуки. Я, не отрываясь, смотрела в псалтырь, перечитывая нужные строчки, не поднимая головы и не глядя по сторонам. Внезапно мне показалось, что мать шевельнула головой. Я уставилась на нее: она повернула голову и сказала: - Читай, Маша, читай, не дай ИМ меня забрать! После этого я ворвалась в комнату к твоему отцу, разбудила его и сказала: «Мне все равно заснешь ты или нет, но ты будешь сидеть рядом со мной и держать меня за руку!» Под утро, когда начало светать, я закончила отчитку, и звуки прекратились. Потом привезли гроб, мы положили в него мать и поехали на кладбище. Про то, что происходило этой ночью, я неговорила никому. Но с этого дня я не могу засыпать в этом доме одна. Каждый раз я вижу перед собой лицо матери, которая повторяет «Не дай ИМ меня забрать!» и теперь я знаю совершенно точно: как бы кто не просил меня отчитывать покойника – я НИКОГДА не пойду на это еще раз.
Новенький
Командир взвода
